Удар «Молнии» - Страница 95

И вот теперь, за день до появления Головерова в Грозном, Кастрат вновь прилетел на своем самолете и поселился в бывшей обкомовской гостинице. Спустя же сутки явился тот же араб и с ним еще четыре человека восточного вида. Всех поместили в ту же гостиницу, на один с Кастратом этаж, где когда-то останавливались московские чиновники партийного аппарата. Судя по тому, сколько выставили охраны вокруг, перекрыв весь квартал БТРами, и по тому, как туда каждое утро приезжал Диктатор, можно было не сомневаться, что здесь проводится встреча на высшем уровне. Причем ветеран афганской войны, кажется, чувствовал себя в зависимости от своих гостей. Прослушивать их переговоры через стекла окон оказалось невозможно: защищены жалюзи, проникнуть в гостиницу, не снимая часовых, было нельзя. Сделать это мог только один человек «Молнии» — Володя Шабанов, который сейчас находился в Иордании. После трехдневных заседаний восточные гости отправились в воинскую часть, расположенную на территории бывшего объединенного учебного центра, а Кастрат в сопровождении одного телохранителя отправился в город Шали. Чтобы проследить за его передвижениями, пришлось оторвать от своих дел «тройку» Шутова. Депутат Госдумы разъезжал по Чечне, как по Москве, чувствуя себя даже в большей безопасности. Залетный араб вечером того же дня вместе со своей командой погрузился в самолет и улетел, а Кастрат, несмотря на ночь, отправился в Итум-Кале. Этой же ночью к его самолету в аэропорту Северный подъехала грузовая машина, из которой в салон перенесли пять упакованных в коробки телевизоров. Аэропорт находился под постоянным контролем «Молнии»: через бывшего начальника управления КГБ удалось заполучить картотеку агентуры и доверенных лиц, «законсервированных» на неопределенный срок, в наземной службе сохранился старый кадр, уцелевший на работе и согласившийся вновь продолжить сотрудничество.

Это было слишком мелко для Кастрата — возить телевизоры из Грозного, однако заглянуть в коробки было невозможно: пилоты сами охраняли самолет и неотлучно находились в салоне. Около полуночи Шутов передал, что депутат Госдумы направляется в Гудермес и что отслеживать его очень сложно: дороги почти пустые и часто приходится уходить от военного патруля, разъезжающего на открытых УАЗах. В общем-то это и бесполезно, поскольку невозможно приблизиться и установить, с кем встречается Кастрат. То ли кого-то ищет, то ли что-то передает; ни в одном пункте больше чем на десять минут не задерживается — эдакий курьер, что с его персоной вообще соотносимо. Этот ночной вояж после трех дней заседания «большой семерки» был странным и необъяснимым. Накатавшись, Кастрат мог наутро улететь и увезти с собой все свои загадочные манипуляции, поездки и переговоры: из аэропорта поступило сообщение, что командир экипажа его самолета запросил полную заправку.

И Головеров решил перехватить его на обратном пути из Гудермеса.

— Алекс, помнишь, как мы пригласили в гости Кархана? — спросил он по радиосвязи у Отрубина — все переговоры велись только на английском: даже если бы перехватили, что было маловероятно, чужой язык сбил бы с толку спецслужбы.

— Помню… С этим бы понежнее как-нибудь, натура тонкая, — откликнулся командир «тройки».

— Предлагай.

— Мы из Интерпола, работаем нелегально во многих странах мира.

— О'кей! Его «ангела» с собой, а карету оставьте где-нибудь в селе. Только без багажа.

Похоже, телохранители боялись Интерпола больше, чем бандитов. «Ангел» Кастрата начал отстреливаться из двух пистолетов, продырявил машину Отрубина, выбил заднее стекло и угомонился лишь на земле со сломанной рукой и стволом у виска. Как потом выяснилось, великолепно владел английским и понял весь короткий разговор, состоявшийся между Тучковым и Кастратом. Тонкий по натуре Кастрат пытался бежать в темноту, но не смог пробиться через густой кустарник, запутался и сдался без сопротивления. Этот безрассудный побег показался Отрубину странным — с его огромной задницей и животом можно было передвигаться лишь короткими шажками от двери офиса до дверцы автомобиля, а от страха такие люди обычно не бегут, подламываются на месте.

Пришлось обследовать кустарник с фонариком, и не зря: в траве обнаружился бумажник, туго набитый долларами. И опять его поведение показалось слишком нелогичным, даже вздорным, поскольку нет смысла таким образом прятать от Интерпола деньги, которые, как известно, не пахнут. Другое дело — от бандитов либо налоговой службы…

При обыске машины нашли семь запаянных цинок с патронами для винтовок иностранного производства, что тоже было не менее странно, а при личном досмотре изъяли «красный мандат» — специальный пропуск для проезда по всей территории Чечни, подписанный Диктатором. На московских гостей натянули черные маски задом наперед и привезли в музей. В подвале, где когда-то находились запасники, было подходящее для камеры место с железной дверью, но не оказалось ни одного замка, поэтому пришлось вставить в пробой болт и завернуть гайку ключами. Головеров вскрыл первую попавшуюся цинку и вместо патронов обнаружил плотные вакуумные упаковки с героином. У депутата Госдумы были серьезные причины опасаться Интерпола…

Наркобизнеса в России пока вроде бы и не существовало, правоохранительные органы лишь робко подкрадывались к этой новой, еще не открытой теме.

Похоже, Кастрат еще никогда не сталкивался с Интерполом и знания его об этой организации были смутными, киношными. Он и защищаться начал так же по-киношному.